На перекрёстке улиц Чака и Матиса жизнь кипит круглые сутки. На скамейке, где днем торгуют цветочницы, сидел Янка и тупо смотрел через дорогу на заклеенные рекламными плакатами витрины продовольственного магазина. Там можно было дешево остограмиться. Но денег не было. Ни сантима. Час назад его выкинули из «приюта» на Красотаю, где он «зависал» почти неделю.
На прощанье, кто-то больно ударил его табуреткой по голове.
- А могли и убить, - слабо шевельнулось у него в голове, но почему-то он совсем не испугался этой мысли. Янка был плох. Если бы кто-то стал его сейчас душить, у него бы не было сил даже сопротивляться. Оставалась надежда на проституток, работающих на Чака за углом, у магазина игрушек. Бывало, что, после удачной ночи, они могли выставить сто грамм. Но ждать надо было почти до утра.
- Что, брат, помираешь? – напротив него стоял незнакомец с двумя полными целлофановыми мешками с красной надписью «Максима». Из мешков виднелись горлышки пустых бутылок. По одёжке, Янка сразу признал своего, но было в незнакомце что-то странное. Присмотревшись, он понял, что лицо у незнакомца было хоть и грязным, но не опухшим, как у него, от водки.
- Трезвенник хренов, не поставит, - понял Янка и решил послать незнакомца подальше. Но, открыв рот, он смог лишь издать нечленораздельный звук, больше похожий на стон раненого зверя.
- Сейчас, подожди, - сказал незнакомец, быстро перешел с мешками через улицу и скрылся в магазине. Минут десять спустя незнакомец сидел уже рядом с Янкой на скамейке. Из опустевшего мешка незнакомец достал плоскую двухсотграммовую бутылочку водки «ЛБ» и кирпичик черного хлеба.
- Давай, лечись, мужик, - сказал незнакомец, протягивая Янке водку. Тот сделал несколько жадных глотков и вернул шкалик незнакомцу.
- Чего этот доктор такой добренький, - размышлял Янка: - может педик? – тревожно шевельнулось внутри.
Напротив них притормозила крупная машина с «намордником» из блестящих трубочек. Янка увидел через затемненное стекло силуэт человека, сидящего за рулем машины.
- Не завидуй, - неожиданно сказал незнакомец, перехватив его взгляд: - у него страха в жизни в сто раз больше, чем у тебя. Но самое главное, - Доктор показал рукой на сидящего за рулем человека: он – раб, Слуга. У него нет никакой свободы, у него никогда нет времени, и он не может сделать ничего хорошего, даже своим близким, потому, что его тут же Хозяин накажет. Он – просто Слуга, и ничего больше.
- Все ясно, - лениво подумал Янка, делая очередной глоток: - у парня крыша набекрень, - но из вежливости решил поддержать беседу:
- Дурка по тебе плачет, Доктор! Гляди, какие у них морды довольные, - сказал Янка, поднимая с асфальта рекламный буклет и тыкая пальцем в фотографию широко улыбающегося человека.
- А ты на его глаза посмотри, - Доктор закрыл ладонью нижнюю часть лица на фотографии. Янка вдруг увидел, что взгляд человека стал жестким и мертвым.
- Видишь, глаза-то выдают! Просто у них во рту пластмассовые скобы, которые и «держат» улыбку. Слуги обязаны все время носить такие скобы. Они даже в туалете их не снимают. Представляешь: тужится и улыбается, тужится и улыбается.
Янка попробовал представить себе такую картину, но не смог. Обычно у него все вылетало со свистом.
- Задолбал ты, Доктор, - Янка допил водку и аккуратно положил бутылку в мешок.
- Скажи, ты солнце давно видел? – вдруг спросил Доктор: - А звезды? - Янка поднял голову и посмотрел на ночное небо, затянутое облаками.
- То-то, - с неожиданной горячностью заговорил Доктор: - и не увидишь, потому что их нет…Потому что мы с тобой уже в преисподней - в аду.
- Ну, я точно, примерно с недельку - ухмыльнулся Янка.
- Да нет, в настоящем аду. Ты что думаешь: должны быть котлы, черти и прочее…Херня это все. Хозяин не будет упираться и строить всю эту «икебану». Подумай сам: гораздо проще скопировать все как есть: тот же город те, же улицы и, вроде как, те же люди…Только нет между ними любви. Никакой. Даже у матери к своему ребенку. Слышал, в Латгалии мать до полусмерти избила своего шестилетнего ребенка?
Янка почувствовал внутри неприятный холод.
- Не веришь? А ты давно смотрел телевизор? Каждый день одно и то же, в рекламе, в фильмах, во всяких шоу долбят: ты достоин лучшего, ты должен жить круто, ты должен идти вверх! Просто наступи на горло ближнему и сразу поднимешься на ступеньку выше... И деньги, большие, халявные, - вот настоящий бог этого мира. И мир этот – ад, самый настоящий.
Бред! – Янке стало интересно, как этот придурок выкрутится:
- Ну и как мы сюда попали?
За грехи… Я, например, знаю, за что. А попасть сюда просто: нагрешил и просыпаешься однажды в аду, только ты не сразу это понимаешь… А может и никогда не поймешь, просто жизнь будет тебе казаться пыткой. Слышал, в Библии написано, семь кругов ада? Но их должно быть гораздо больше, и все по образу и подобию белого света, только люди в них грызут друг друга.
Янке стало тоскливо.
- Есть где-то нормальная жизнь? – спросил он, собираясь уходить.
- Да, - вдруг тихо сказал Доктор и показал на небо: - где-то там, люди строят дома, выращивают хлеб, воспитывают детей, и все делают с любовью, где-то там, на Белом Свете…
Янка перешел улицу и остановился у магазина бытовой техники. В витрине магазина стоял работающий телевизор. На экране крашенная блондинка в майке, похожей на матросскую тельняшку, с восторженным выражением на лице трогала кучу купюр, лежащих пред ней столе. Сложив веером банкноты, она прикрыла ими лицо и кокетливо подмигнула в камеру. Внизу кадра шла бегущая строка. Янка успел взглядом поймать только два числа из строки: 400 гривен, 5000 гривен.
"Какой-то украинский канал", - подумал он и, неожиданно для себя, решил вернуться.
Доктор сидел на прежнем месте.
- Как же тогда вернуться на Белый Свет? – спросил он у Доктора, садясь рядом.
- Думал я над этим и понял: надо просто жить по Заповедям Божьим, просто по Заповедям и тогда, может, снова проснешься в нормальном мире.
- И что тебе мешает?
- Не знаю я их, эти Заповеди, помню только: Не убий! Не укради! И все. А ты, ты все знаешь?
Янка почесал голову:
- Кажется, не пожелай жены ближнего… или что-то в этом роде, и …все, точно, больше ничего не помню
- Видишь как, а знать-то надо все. Вот я и пошел в церковь: Так и так, говорю, нужна Библия, Заповеди хочу знать. Мне священник выносит такую маленькую, синенькую. Я ему даже руку поцеловал от радости. А потом, когда начал читать, смотрю, Заповедей нет.
- Да ты чё?
- Я и сам думаю, как так может быть? А потом присмотрелся, страницы-то вырваны. Понимаешь теперь? Хозяин тоже не спит.
- Да какой в *опу Хозяин?
- А ты как думаешь, кто в аду правит бал?
Янка молчал. Первое слово, которое пришло ему в голову, он почему-то не захотел произносить вслух. Янка решил сменить тему:
- Я тут на Красотаю бухал неделю. Там один мужик ездил в Гетлини, в супермаркет, приодеться…
- Не слышал я что-то о таком супермаркете, - удивился Доктор.
- Это он так городскую свалку в Гетлини называет. Так он рассказывал, что там книг – море. Какие хочешь.
Взгляд у Доктора стал задумчивым.
- Точно, господи, как мне раньше в голову не пришло. Сжечь Заповеди Слуги побоятся. На свалке, конечно на свалке надо искать. Знаешь куда идти?
- Здесь прямо, по Матиса, потом через кладбище, мимо тюрьмы, а дальше прямо - по Московской.
- Далеко это?
- Километров десять, а то и больше.
- Пойду я потихоньку, - сказал, вставая, Доктор.
Янка продолжал задумчиво сидеть. Собственно идти ему было некуда. Никто его не ждал.
- Доктор, подожди. Пошли вместе, может, заодно теплую одежку себе там подберу. Янка, меня зовут Янка. А тебя как?
- Да так и зови: Доктор.
Они дошли до кладбища с неплохим уловом: в мешке у Доктора было уже около 10 пустых бутылок.
- Не переживай, Янка, дойдем, у меня еще хлеб остался.
Доктор углубился в изучение очередного настенного мусорника.
- А насчет ада, Доктор, что ты там говорил, это у тебя точно крыша поехала, - они двинулись дальше по ночной улице.
- Да я тоже так сначала думал, поэтому сам пошел на Твайку, сдаваться. Говорю, все это просто ад и живем мы в аду. Без тебя знаем, смеются мне в ответ, хитрый ты, бомжара! Хочешь на халявку жрать и на чистых простынях спать? У нас тут деньги платить надо. Вали отсюда, говорят. Вот и подумай, разве на Белом Свете такое может быть: откуда возьмутся у сумасшедшего деньги на лечение?
Они вышли на Московскую улицу. Не смотря на глубокую ночь, машин на дороге было много.
- Ты еще не веришь? – спросил Доктор: Смотри, когда тебе делают что-то хорошее, ты тут же начинаешь искать подвох. Небось, и обо мне хрен знает что подумал?
Янка молчал. Он вспомнил, как подозревал в Докторе педика.
А если не найдешь «подколки», то считаешь такого просто лохом. И со мной разговариваешь «наездами». И даже сам не замечаешь этого. Грешники должны жариться в аду, вот мы и стараемся, а Хозяин только время от времени нас подгоняет. Хотя мы с тобой, может, самые свободные в этом мире…
Раздался резкий визг тормозов, глухой удар, Доктор подлетел в воздух и упал на асфальт. Из остановившей машины вышел человек в темном костюме с толстой шеей.
- Что, придурок, под колеса бросаешься, на выпивку бабки сшибаешь? – заорал на лежащего Доктора мужчина.
- Здесь же "зебра", пешеходный переход, - робко сказал Янка, загораживая собой Доктора.
- Уроды, я вам бошки поотшибаю. – тон мужчины стал угрожающим.
- Брось, Янка. Шеф, все нормально, все нормально, - Доктор стоял на четвереньках и тряс, как собака, головой. Некогда мне, - мужчина быстро осмотрел капот своей машины, достал из карману монету и бросил на асфальт. Через минуту, ни его, ни машины уже не было.
- Смотри, целый лат кинул, - Янка поднял монету с асфальта: Что, Доктор, живой?
- Руки, ноги вроде целы, голова только дурная. Слуга, он и есть Слуга. Пошли. Слушай, может, пивка тебе возьмем?
- А ты? - спросил Янка.
- Я не буду, я давно не пью. Кажется, это грех.
Впервые Янка почувствовал в себе силы, о которых раньше даже не подозревал:
- Попробую и я не пить. Возьмем хлеба.
Небо над свалкой было затянуто серыми тучами.
У Янки рябило в глазах от разноцветных рекламных проспектов, буклетов и журналов. Книги были самые разные, в основном старые, но Библии ему не попадалось. Больше всего времени уходило на вырванные из книг листочки, которые приходилось тщательно просматривать. Янка щеголял теперь в неплохой дубленке с небольшой дырой на груди.
- Доктор! – закричал он: - нашел что-нибудь?
Ответа не было. Слышно было только карканье ворон, кружащихся над свалкой. Янка забрался на кучу мусора и стал осматриваться.
В метрах тридцати он увидел силуэт человека, распластанный на каких-то досках. Янка быстрым шагом направился к нему.
Доктор лежал на полусгнившем деревянном поддоне, широко раскинув руки.
- Эй, Доктор, ты это чего? - тревожно спросил Янка.
- Голова кружится, - тихо произнес Доктор: может потому что не жрал.
- Ладно- ладно, подожди, сейчас что-нибудь найду.
Янке повезло, минут через десять ему попалась немного покусанная куриная ножка. Когда он вернулся, Доктор был мертв. Он лежал в той же позе, только застывший взгляд был устремлен в небо.
- Доктор, доктор, - тихо сказал Янка и присел рядом: - где ты теперь?
Янка спустился с горы мусора и зашел в кантору.
- Ты, что ли, за звонок платить будешь, - сказал работник свалки: надоели уже, то одно, то другое. Да завалим мусором, пусть здесь и гниет…
- Не по-людски это, - тихо сказал Янка: - грех.
- Ладно. Позвоню.
Щелкнул затвор фотоаппарата. Около тела Доктора стояли несколько человек в полицейской форме и двое в штатском.
- Внешних признаков насильственной смерти нет, - сказал человек в куртке: я не думаю, что есть смысл делать вскрытие, и так ясно.
Все молча кивнули.
- Как же ты, Карлсонс, даже имени своего друга не знаешь, - строго сказал мужчина в форме.
- Он сказал, чтобы я его звал Доктор. – Янка опустил взгляд. У него внутри что-то екнуло: прямо перед ним, слегка присыпанная песком, лежала тоненькая книжка с простым названием: 10 заповедей. Но он сдержал свой первый порыв.
"А вдруг среди них есть Слуги?" – стал лихорадочно соображать он: "если заметят – отберут". Он неловко подвернул ногу и упал на книжку.
- Что, пугало огородное, ноги уже не держат? – ухмыльнулся один из полицейских. Янка встал на ноги. Книжка была у него в кармане.
- Чего стоишь, бери лопату, - сказал, обращаясь к Янке, мужик и начал засыпать песком ящик, в котором лежал Доктор.
У свежевырытой могилы, куда опустил гроб, больше похожий на ящик для мебели, их было трое: Янка и два мужика в черных ватниках - работники кладбища. Янка тыльный стороной лопаты выровнял холмик песка и поставил над могилой фанерную дощечку с номером, где ниже было нацарапано его рукой «Доктор».
- Ну что, бродяга, тяпнешь за упокой души? - Сказал один из мужиков, протягивая Янке открытую бутылку водки.
- Спасибо, я... я не пью, - ответил Янка.
- Ну ты даешь, - удивился мужик, - морда вся опухшая и не пьет он.
- Не хочешь - как хочешь, - он сделал несколько глотков из бутылки
- Пошли, Серега, - сказал он, обращаясь ко второму.
Янка остался у могилы один. Он поднял голову: вокруг были сотни могил с простыми фанерными табличками, на которых, кроме сухих цифр больше ничего не было.
Ему повезло, удалось на ночь прокрасться на теплый чердак. Перед сном читал тонкую книжку с заповедями. Для этого в киоске он специально купил свечу. А ночью Янке приснился Доктор. Он смотрел на Янку и широко улыбался. На нем был шикарный белый костюм.
- Смотри, Янка, - Доктор раскрыл широко рот: - видишь, у меня во рту нет никакой пластмассовой скобы! Я действительно счастлив - у меня тут уже есть работа! – Доктор внимательно посмотрел на Янку и еще раз улыбнулся. - Живи, Янка, все у тебя будет хорошо…
Янку разбудил солнечный луч, прорвавшийся на чердак через крохотное окошко.
- Солнце, - подумал он: светит солнце! Может, я вернулся на Белый Свет?
Янка пожалел, что забыл во сне спросить Доктора его настоящее имя.