Карлис Скалбе — Кошкина мельница. Сказка о толерантности.

15.07.2020



Ребёнку 10-ти лет (4-й класс) задали на лето прочитать сказку латышского писателя Карлиса Скалбе "Kaķīša dzirnavas" (в скобках нарочно не даю мгновенный перевод: ниже описывается, почему). С летним чтением у нас всегда туго, т.к. это тяжелее "Майнкрафта", а ведь по прочитанному ещё нужно написать изложение.

Поэтому латышские тексты приходится изучать и мне: с изложением у ребёнка — неважно, излагать кратко и понятно свои мысли на родном языке — не учат. Нынче в Латвии, на выбор, можно либо совсем не учиться в школе, либо выучиться в ней дураком "с новостным мышлением, душой телевизора и идеями из универа", как писал Ч. Буковски.

Начал читать я сказку и уже с первых страниц потускнел от витиеватого мудрёного текста, почти в каждом предложении которого встречалось незнакомое слово. Латышский язык у этого Скалбе оказался запутаннее семиповоротного лабиринта, и уже скоро я понял, что не стоит вникать в смысл каждого слова или предложения и лучше побыстрее прочесть сей тяжеловесный опус до конца, дабы познать хотя бы общий смысл. Но как только речь пошла о смирении и прощении, сказка неожиданно закончилась. "Наверное, в этом её смысл и есть," — подумал я.

Но вот джуниор из этого словесного хитросплетения не понял ничего.

Немного подохренев и в недоумении, зачем русским детям задают читать столь тяжёлый и непонятный текст на латышском языке, пошёл в Сеть выискивать, кто такой этот Скалбе и за сколько денег поручили ему нас мучать. А заодно искать перевод сказки на русский язык — всё ж таки она считается одной из "самых известных и любимых сказок" латышей. Должно же быть хоть что-то, переведённое во времена адского советского оккупационного режима, который, в отличие от нынешнего, нёс, зараза, культуру малых народов в широкие русские массы!..

Оказывается, сказку эту, и ещё несколько в составе сборника "Зимние сказки", Скалбе написал, сидя в тюрьме: у него была статья за статьи (латыши до сих пор дают статью за статьи, только теперь это называется "демократией" — так что Скалбе им буквально близок по духу). Соратник Скалбе по перу, Андрей Упит по поводу сказок писал: "Всё больше и определённее Скалбе формируется как поэт выносливости и терпения". А литератор Раймондс Бриедис отметил: "Детям сказки Карла Скалбе порой кажутся слишком скучными, но эти сказки написаны не для детей. Они пытаются помочь взрослым сохранить детское восприятие мира и способность сопереживать".

Хотя взрослым тут тоже скучновато. А может, и напрочь неинтересно, как мне. И к переводу есть много вопросов.

Выполнил перевод Юрий Семёнович Каппе, преподаватель английского языка и переводчик книг с английского и латышского языков. Полный читабельный перевод в сети я так нигде и не обнаружил, поэтому, сложив его из фрагментов того, что нашёл в соцсетях и блогах, привёл в нужный вид с абзацами, полями и буквой "ё". Концовка сказки в найденных вариантах отсутствовала, поэтому я её дописал сам; надеюсь, Юрий Семёнович с того света не обидится. Если кому-то нужно, вот файл, годный к распечатке:

Карлис Скалбе — Кошкина мельница Читать PDF

Я долго не понимал, почему именно "кошкина" мельница, а не "кошачья", пока в латышско-русском словаре, изданном во времена СССР, не обнаружил: "kaķis" по-латышски — это "кошка". А "кот" — это "runcis". Всю жизнь я думал, что "kaķis" — это "он", т.е. кот. Поэтому был озадачен, когда в переводе Каппе повсюду фигурировала "кошка", ведь в оригинальном тексте Скалбе в отношении главного персонажа употребляется "он" — "viņš".

Полагаю, Каппе также руководствовался подобными словарями, и когда у него стал выбор, "кот" у него будет главным в переводе или "кошка", то шибко не заморачивался. Партия, курирующая словари, знала больше и лучше, с неё был и спрос.

Занятность истории здесь в том, что в латышском языке есть определение и для кошки женского пола — "kaķene". То есть "kaķis" — это не кот и не кошка, а "котейка" или даже "котэ" — ближе по смыслу слов в русском языке мне не сыскать. Это слово обозначает породу, определение вида животных без гендерной принадлежности. Предположу, что Скалбе в своей сказке о толерантности намеренно не делал отступлений по поводу пола, а слово "viņš", употребляющееся в произведении, является лишь грамматической связкой внутри языка, т.к. слово "kaķis" в латышской грамматике — мужского рода.




Жаль, Скалбе не дожил до 21-го века, когда с мужским и женским родом всё сгнило до такой степени, что даже в крупнейших соцсетях наподобие этой во время проведения опроса могут неожиданно предложить на выбор:



Есть и смысловые заморочки. По сюжету я не уловил, при чём тут мельница, вынесенная в заголовок. Она появляется только в начале и в самом конце и в развитии персонажей не играет никакой роли. Предваряет сказку, изложенную в манере "1001-й ночи" (внутри сказки излагается другая сказка), длинное и мутное вступление о старике Лаускисе, которого далее в истории нет вообще. Медленно и монотонно автор подбирается к "кошачьей Шахерезаде" — безымянному коту, от лица которого ведётся дальнейшее повествование. Которое в итоге так и обрывается — кавычками кошачьего рассказа. Ни вам Лаускиса, ни лесников, ни мальчика Дидиса. Для чего они все тут собрались? Для чего ребёнку обо всех этих лишних персонажах знать и читать? Наверное, для того, чтоб жизнь в Латвии мёдом не намазывалась.

На сайте "Мельницы на марках" я нашёл сокращённую версию данной сказки "в лёгком переводе с латышского". Кажется, это действительно всё, что нужно прочитать. И кот тут назван котом, что правильно. Ибо как может баба управлять мельницей?..
Джуниор доступа к лёгкому, конечно, не получил, а сам поискать не догадался — ему на данном этапе проще взломки для "Brawl Stars" скачивать, чем придумать и вбить фразу в поисковике. Слова к изложению на русском языке мы подбирали часа два, а поиском смысла занимались и того дольше. Вот, в итоге, совсем краткий пересказ для тех, кому нужно:
Смысл-то, по итогу, правильный, только уж очень глубоко спрятанный. Настолько глубоко, что детские ручонки туда ещё физически не дотягиваются.Mr.Prolix
неблог