Pierre Henry & Pierre Bastien на Домской площади

01.07.2007

21-го июня в качестве заключительного мероприятия фестиваля "Французская весна в Латвии" в Риге на Домской площади состоялось квадро-стерео-действо при участии двух Пьеров - одного из зачинателей "конкретной музыки" Пьера Анри и представителя современной сцены Пьера Бастьена. За устройством представления совершенно очевидно стояли устроители небезызвестного фестиваля нестандартной музыки "Звуколес", у которых на этот раз получилось презентовать своих гостей не в бараках на Андрейсале, а в самом сердце столицы европейского государства, кишащем собранием публики местной, зарубежной, велосипедистов, беременных женщин и подростков. Каким образом это получилось у организаторов мероприятий, мягко говоря, рассчитанных на очень специфичное ухо, неизвестно. Внять современному французскому искусству мог всяк желающий забесплатно, но публика, однако, оказалась привередливой и с течением времени видоизменялась, то рассасываясь, то вливаясь новыми потоками любопытных. На месте могли устоять немногие. Хотя музыка только это исключительно и подразумевала - стояние на месте.

Уж как только не величали Пьера Анри, пытаясь донести важность его произведений до заурядного слушателя: в рекламном проспекте он был заявлен как "крестный отец техно", перед самим концертом его представили как "короля музыки". В этом году Анри исполняется 80 лет со дня рождения, и глядя на седовласого старичка, больше напоминающего мне Санта-Клауса, нежели композитора-революционера, мне подумалось, что "живость" его выступления подвергается сомнению. Старец, мягко говоря, еле переставлял ноги, передвигаясь по сцене, и все движения совершал медленно, рассчетливо, будто боясь рассыпаться. На короля совсем не был похож. Во время выступления, будто декорация, он сидел на одном месте за пультом и, по всей видимости, управлял лишь перемещением звука по большому количеству динамиков, окружающих площадь (по некоторым данным, по окружности установлено было около 80-ти колонок). Каким образом, физически, происходила смена композиций - для меня осталось загадкой. Никаких приводов, напоминающих CD-плееры или сэмплеры, рядом с маэстро или под ним (мало ли, ногами на что-то нажимал) замечено мной не было.

Но это все незаслуживающие внимания предположения. Выступление, проходящее под заголовком "Пульсации", Анри начал с какого-то примитивного "мяса", напомнившего мне технократичные саундтреки к фильму "Беги, Лола, беги". Наверх на строгую ритмику Анри пытался "приклеить" какие-то звуки из своей, видимо, "немузыкальной" библиотеки, в результате чего она звучала невпопад, словно обрывками. Может быть, такова была задумка мастера, решившего подшутить над первобытными танцевальными инстинктами публики, а может быть, он просто решил "подогреть" интерес. Ибо начавшееся впоследствии действо явно превосходило знание и сознание собравшихся на площади: по-моему, Анри вытащил лучшие произведения, скомпонованные из самых сочных фрагментов его "звукового гербария" - знаменитого каталога звуков, каждый из которых так или иначе полезен для создания звукового пейзажа. Задержки в виде эхо, кружащие по площади и повторяющие обрывки слов, вздохов, звуков, издаваемых животными, металлическими инструментами, еще чем-то - все это слушалось и воспринималось весьма завораживающе. Полагаю, если и есть ощущение, которое должен создавать авангард в его классическом проявлении - лучшего места, чем площадь в центре города, для такого восприятия не найти. Звук получился очень мощным и ярким.

Правда, сомневаюсь, что до всех из присутствующих дошло, в чем же состоит смысл происходящего, если он, вообще, есть. Однажды мимо меня прошел какой-то народ, и из уст его в воздух вылетели слова - "какая-то зомбирующая музыка". Народ быстро убирался восвояси, не в состоянии сполна насладиться столь необычным музыкальным шоу. По-моему, Анри прекрасно понимал, что обращенные на него взгляды, в которых зачастую томилось недоумение, выражают другое настроение. Поэтому из заявленных двух часов выступления он отмучал неподготовленных слушателей максимум час. Напоследок его бурными овациями приветствовала, видимо, французская диаспора, и он слегка подиджеил, сыграв также несколько не своих композиций в духе французской ретро-электроники и рок-н-ролла. Среди них мною была распознана и классическая композиция "Propellerheads" - "Take California". Анри пытался сотворить из нее такой же пульсирующий фекалий, как и в самом начале, но после того, как это у него не слишком-то получилось, забил и просто оставил ее жить своей жизнью.

Не сказать, что выступлением короля грузыки я остался впечатлен до конца жизни, но это было завораживающе. Сомневаюсь, что организаторам "Звуколеса" позволят часто бередить умы трезвомыслящих граждан подобным образом на Домской площади, так что прикоснуться к легенде, хоть и на расстоянии, всем нам был дан уникальный шанс. За что гранд мерси.

Pierre Bastien А вот выступление Пьера Бастьена и его "меканоидальной" машины, пожалуй, было еще интереснее, чем самого "отца". Поначалу было непонятно, что это за меканоид такой и что он будет делать на сцене. Потом на трех больших экранах возник образ механизма, состоящего из продолговатого барабана с выступами на нем, который, вращаясь, в определенном порядке нажимал клавиши синтезатора и параллельно заставлял крутиться какие-то колесики и штучки детского конструктора. В качестве дополнительного бонуса выступала расплавленная виниловая пластинка, которая вращалась на проигрывателе стандартным образом, но т.к. она была вся помята, игла прикасалась к ней только в определенном месте и издавала краткосрочный "зззык". Автор регулярно "менял пластинку", каждая из которых содержала новые бугры и ззыки, периодически менял он и колесики на конструкторе, чтобы они порождали разные звуки. Все вместе, действительно, жило какой-то своей жизнью, образовывая петли регулярного вращения из механизированных звуков в духе экспериментального техно, порождающие в дуще тоскливую меланхолию. Которую композитор вдобавок усиливал хаотичными импровизациями на саксофоне и банджо, а "на сладкое" поразил воображение присутствующих, пробулькав ретро-партию при помощи стакана с томатным соком и соломинки.

Не знаю, сколько и чего Бастьен скурил в своей студии, работая над этими гипнотизирующими механизмами, но выступление его, хоть и было кратким - чуть более получаса - произвело на меня уже реальное впечатление. Впрочем, из тех немногих, кто остался на площади, наверняка практически все были удовлетворены увиденным и услышанным. Особенно те, кто не знал, ни кто такой Пьер Бастьен, ни что такое "меканоид" - в данном случае, предварительное знание, как всегда, испортило бы впечатление.