частная фанатека, её осмысление, и прочая отсебятина 18+
ПРОЛИКСИР ♩ музобоз ♩ эссе ♩ кино ♩ неблог ♩ форум ♩ поиск: внутри / снаружи ♩ нашлось |
|
Звукооформление для выставки давно пора определять в отдельный жанр музыки. Которая может жить и сама по себе, но вкупе с представлением чего-то, что является представлением кого-то, всё-таки может значить чуточку шире, нежели просто звук. Например, саундтреки Роберта Хенке к выставкам «Indigo_Transform» или Piercing Music — это только из мне известной не только музыки. «Shri Contemporary» — очередной псевдоним композитора из Латвии, которому писать музыку для выставки не впервой. Начало было положено в «звуке картин Валерии Шуваловой», мы также сотрудничали с ним над выпуском релиза для лейбла INQB8R (который не совсем лейбл, а именно Music Gallery — галерея музыкантов, представляющих свои умения в разных жанрах), и вот — новая работа, в наиболее досягаемом для автора понятии: цельный концептуальный релиз, выпущенный на компакт-диске фабричного тиснения, в оригинальном оформлении, с пояснениями на международном английском языке.
Было, к чему стремиться — и Алексей устремился и достиг. Создал образец славянского ребуса из элементов латышской этники, которая не каждому латышу знакома и доступна. Как опытный агроном, взрастил новую культуру из старой культуры. Осовременил древность. Объединил направления. Но «Орден Трёх Звёзд» в Латвии обычно выдают за другие заслуги.
«Puzurs» — латышское слово, которое можно найти только в толковых словарях, причём это ограниченный областью использования диалектизм. Чаще встречается литературный вариант «Puzuris», под которым обозначается декоративная плетёнка из соломы, подвешиваемая к потолку, иногда она может обвивать элемент освещения — фонарь или свечку. Но это не аутентичный латышский декор; пришёл от шведо-немцев, и у них называется «himmel» — «небо». Символ Вселенной, обозначающий возрождение света.
А на диске представлено чуть более часа звукоподачи для выставки Каринэ Паронянц, в которой центром экспозиции являются широкоформатные полотна из серии «Пузурс». С них художница начала новую тему в своём творчестве — исследование взаимодействия стихийной пластичности живой природы и линейности разума цивилизации.
Тема эта чётко считывается на обложке, а за ней в музыкальном отделении представлена схожая звуковая плетёнка — из струн кокле — щипкового музыкального инструмента, история которого начинается, предположительно, в XIIII веке, и который со временем стал «традиционно латышским», даже включённым в Культурный канон Латвии как один из самых известных национальных символов. Хотя подобные инструменты встречались на соседних территориях.
У латышского инструмента кокле нет чёткого прототипа: он может быть изготовлен из разных пород дерева, в разной форме, с разным количеством струн, с четырёхножной подставкой или без неё; но объединяющим элементом является звук: я несколько раз слышал исполнение на кокле «вживую», и это настолько уныло и плоско, что мне даже непонятно, как под это можно петь или танцевать. Только усыпАть под него…
Но Алекс Shri вскрыл небывалое: за кулисами плетёной декорации может скрываться плетёная медитация!
Он записал по отдельности разные звуки струн кокле, которые наигрывала «профессиональная коклеистка» Inese Kozulina, фронт-вумэн этнической группы «Rāmi Riti» — причём во время этого процесса не понимавшая, зачем она просто щиплет струны вместо того, чтобы играть на них.
Затем их композиционно вкомбинировал между строк своего личного ambient-почерка, секрет отточенности которого сравним с секретом эликсира вечной молодости. И в итоге получилось не просто звуковое сопровождение к визуальной инсталляции, но ровная, полноценная и выверенная версия того, как можно скромные древние традиции упаковать в контейнер современности.
На протяжении прослушивания, кажется, ничего не меняется, всё еле подвижно замерло на одной позиции; но эта звукоформа всё же совершает небольшие отступы от своей статичности. И эти маленькие шаги на протяжении часа переносят слушателя из точки «А» в точку «Б» так, что в начале и конце отрезка невозможно не найти хотя бы десять отличий.
Наедине со звуком можно также просто думать; а если не о чем думать — можно изучать оформление диска и познавать в размышлении, либо размышлять в познании. Тут много и графики, и текстов.
Начинается всё с наклейки на целлофановой обёртке диджипака, которая с первого взгляда, как и любовь, информирует, что эта запись поможет «релаксации, снятию стресса и даже поднятию настроения». Обёрточная «целка» обычно отправляется в мусорный бак, т.к. обратно её натянуть не получится. Я поинтересовался у автора, во имя чего была создана эта наклейка, и ответ был прост: она шла как добавка к основной штамповке, и т.к. это был первый опыт, то было непонятно, о чём замысел. Ну вот, а теперь с этим изданием мне нужно как-то пытаться хранить и упаковку — мало ли, подзабудется со временем, о чём запись. Альцгеймер там, то-сё. Тут этикеточка и поможет.
Информационная часть диджипака состоит из описания на английском языке того, что уже описано в данной рецензии; но упор сделан на «Latvian kokle meditation»: «Латышскую кокле-медитацию». Доселе Алекс уже не раз выступал звукооформителем на выставках Каринэ, но его саундтреки были не столь концептуальны, как данная запись. Акцент понятен — полагаю, даже в среде латышской титульной нации пока что не предпринимались попытки обратить кокле в ambient.
Здесь мне кажется спорным лишь один момент — какое отношение кокле может иметь к картинам Паронянц.
В диджипаке наличествует небольшой буклет с цифровыми репринтами этих картин, и предисловие к ним расставляет точки над точками, в которые превращается горизонт и затем раскручивается из них, заново рождённый, во многоуровневые миры.
Если этот буклет раскрыть и начать сводить числитель со знаменателем, то можно в своём мировосприятии зайти гораздо дальше, чем позволяет образование. А если рассматривать оригинальные картины — их размер гораздо шире человеческой головы — то для этого на выставках не помешает перед каждой картиной скамейка, рядом с ней — урна для пепла, а перед ней — небольшой столик с выпивкой. Выставочный зал при этом желательно посещать не более, чем по одному в сутки.
Поэтому субъективно я не уловил взаимосвязи между картинками с выставки и её звуковым наполнением. Наверное, это тот редкий случай, когда творческие люди из абсолютно разных миров на протяжении долгого времени могут получать вдохновение друг от друга, находящееся на разных полюсах.
Но при очевидном диссонансе звука и изображения, «Puzurs» — это великолепная работа для медитации.
А медитация бывает разной.
В путешествиях по сознанию мне нравится открывать новые двери, подбирать ключи к новым замкам, запускать шестерёнки с разной скоростью и сравнивать полученные результаты. Тем более, когда нет в наличии ни карт дверей, ни схем механизмов, а разбросанные по Вселенной ключи не всегда получается найти.
Но есть ещё медитация «рабочая». Рутинная механика подобного процесса во многом схожа с описанием выше, пусть даже у некоторых для подобного описания используются другие термины — более внеземные.
Медитация «рабочая» — это когда мозг и части тела вроде бы связно и упорядоченно взаимодействуют друг с другом, но при этом кажется, будто ни мозг не участвует, ни тело не пребывает в движении. И тогда, время от времени, в сознании высвобождается небольшое пространство, чтобы его посетила новая мысль. Если угодно — возник бы лучик вдохновения.
«Puzurs», если выключить его наносную мишуру, и просто его включить, является отличным катализатором для появления такого лучика. Но при этом ему дОлжно взаимодействовать с окружающей средой.
Подойдёт простое дружеское чаепитие с ненавязчивой беседой, или общение с клиентами в офисе, пропитанном индийскими благовониями; сборка мебели; приготовление омлета на завтрак; переламывание фарша на котлеты в ручной мясорубке, … ; взаимодействие с окружающим миром, не провоцирующем в нём чрезмерно много шума…
Музыка, представленная здесь, записана по всем канонам классического ambient, но к ней нужно прислушиваться и «отлавливать» момент, сопровождающий симфонию жизни.
Так красивое видней. См.также:
|